Посещение Швеции в дни фестиваля секс-меньшинств оказалось для автора тяжелым сражением с собственными комплексами
Андрей Лошак, спецкор НТВ — для "Огонька"
Меня никто раньше не приглашал на гей-парады. Честное слово, я никогда не давал для этого поводов. Но шведов моя ориентация волнует меньше всего. Что им действительно важно — так это донести message. Есть ли на свете хоть одно еще государство, которое будет официально приглашать иностранных журналистов в пресс-тур на фестиваль секс-меньшинств? Наверное, нет. Обычно страны стараются завлечь более традиционными ценностями. Норвегия промоутирует сейчас по всей Москве рыбалку. Греция — синее море. А вот Швеция — пи... То есть, я хотел сказать, LGBT: лесбиянки, геи, бисексуалы, транссексуалы — так принято говорить в политкорректных странах.
В аэропорту молодой пограничник спрашивает: "Цель визита?" Зачем-то оглянувшись, отвечаю: "Гей-прайд". И смущенно хмыкаю. Парень, ни на секунду не изменившись в лице, обыденно шлепает печать и возвращает паспорт: "Добро пожаловать в Швецию!"
Следующая прививка толерантности: водитель в аэропорту с табличкой Gay pride Moscow. Вокруг него уже собралась группа российских журналистов с точно такими же извиняющимися ухмылками, как у меня на паспортном контроле. И тут я понимаю, что шведы придумали всю эту историю не для того, чтобы распиарить свою терпимость и демократичность. И уж тем более не для того, чтобы привлечь туристов. Здесь мысль тоньше. Они пригласили нас, чтобы что-то изменить в наших головах. Чтобы мы, московские журналисты из либеральных СМИ, для начала хотя бы перестали ухмыляться при виде таблички со словом "гей". Ну а потом, вернувшись, мы, может быть, попытаемся изменить что-то и в других головах. И тогда им в Швеции будет жить чуть-чуть спокойнее.
Мы едем на такси с флажком цвета радуги. Вскоре становится ясно, что все такси и автобусы в Стокгольме празднично украшены этими флажками. Водители здесь, как правило, турки или курды. Их суровые усатые лица забавно контрастируют с легкомысленной гей-символикой. Наш проводник Гриша Гольденцвайг говорит: "Развесить на транспорте флажки придумал Кристер Велленхольм — вице-мэр города. Он очень гордится своим изобретением. Завтра у нас с ним встреча".
В лобби огромной гостиницы в центре города — выставка фоторабот Ecce Homo на библейские темы. Христос в окружении апостолов в кожаных штанах на Тайной вечере, две лесбиянки радостно встречают ангела с пробиркой — это, видимо, Благовещение ну и т. д. Много голых тел. Мимо огромных фотографий ходят дети. Это очень по-шведски. Здесь терпеть не могут фиговых листочков, что бы они ни прикрывали. Даже традиционные истории про найденных в капусте детей для шведов слишком лицемерны. Еще в конце 60-х правительство социалистов ввело для школьников обязательное сексуальное образование, выпустив серию учебных порнофильмов. С тех пор, кстати, ходит миф о какой-то особой половой распущенности шведов, не имеющий ничего общего с реальностью. Так же, как выражение "шведская семья", известное только в России.
Нам выдают синие и розовые браслетики, служащие чем-то вроде аккредитации, после чего везут в Прайд-гарден — скверик, превращенный на время фестиваля в выставку достижений сексуальных меньшинств. Вот палатка цвета хаки с плечистой девушкой в военной форме. Это шведские вооруженные силы. Им есть чем похвастать. Последние годы количество военнослужащих сократилось до 10 тысяч человек. Из них почти 500 открытых гомосексуалистов обоих полов. Более того, лесбиянки и просто феминистки очевидно берут вверх. По их настойчивым требованиям знаменитого шведского льва на эмблеме вооруженных сил недавно кастрировали. "Вот видите,— девушка показывает рукав с изображением оскопленного животного,— теперь у нас действительно равноправие".
Улицы Стокгольма поражают количеством улыбающихся людей. Столько беззаботного смеха я слышал до этого только в полунищей Бирме, впервые подумав тогда, что, кажется, действительно не в деньгах счастье. Я и сейчас так думаю. В других индустриально развитых европейских странах люди выглядят гораздо более озабоченными. Бирманцы счастливы, потому что они все одинаково бедны. В силу отсталости страны и особенностей буддистского менталитета там почти отсутствует конкурентное потребление, метко прозванное в России "крысиными бегами". Шведы тоже пребывают в своеобразном состоянии социалистического "дзена". Правда, в отличие от бирманцев они все одинаково богаты. Весь смысл политики социал-демократов, находившихся у власти большую часть XX века, сводился к тому, чтобы достигнуть в обществе всеобщего благосостояния и социального равенства. В Европе шведских социал-демократов называли "розовыми", а построенную ими модель — "функциональным социализмом". Советские "красные" провозглашали те же самые принципы, но на деле они оказались не столь "функциональными". Швеция в два раза больше, чем другие западноевропейские страны, расходует на социальные нужды, медицину и образование. Это общество, где никто не должен чувствовать себя ущемленным. Ни инвалид, ни эмигрант, ни гомосексуалист. Равенство здесь — ключевое слово. Наверное, поэтому у людей на улицах такие расслабленные лица, каких в Москве уже давно не встретишь. Кстати, в книге "Создавая социальную демократию", написанной архитекторами шведского социализма, с изумлением наткнулся на восторженное предисловие Юрия Лужкова. Я так и не понял, что общего у "розовых" шведов с мэром города чудовищных социальных контрастов.
В Прайд-гарден мне запомнился еще один ничем не примечательный стенд, на котором было написано: "Представители правительственных учреждений". Скучный чиновник — ни обнаженных бицепсов тебе, ни татуировок, ни кожаных штанов — рассказывал об успехах геев на ниве законодательства. Поражает не то, что официально узаконены браки, усыновление детей и прочие права LGBT, а то, что государство, будучи одним из устроителей этого мероприятия, присутствует на нем столь скромно. Таким образом оно будто бы говорит: "Ребята! Веселитесь, будьте счастливы, объединяйтесь в организации, а мы тут продолжим заниматься рутинной работой по обеспечению вашего праздника". В вышеупомянутой книге "Создавая социальную демократию" упомянуты пять принципов шведского социализма. Наряду с "демократией широкого участия", "сочетанием равенства с экономической эффективностью" упомяну последний, пятый. Цитирую по книге: "сильное общество (а не государство!) как непременное условие для свободы личности".
Вечером идем в музей под открытым небом "Скансен". Его большую часть занимает заповедник, в котором можно полюбоваться на зверей, обитающих в Швеции. В видовом отношении они мало чем отличаются от российских: те же медведи, олени, лисы и куницы. Зоопарки здесь запрещены, поэтому звери находятся в естественных для себя природных условиях, отгороженные от посетителей проволочной сеткой. Я никогда еще не видел таких счастливых животных. Наш проводник Гриша Гольденцвайг, работающий со шведами не первый год, рассказывает: "Я в Москве повел шведов в цирк. Как только появился дрессировщик с хлыстом, они демонстративно вышли из зала. Шведы помешаны на правах животных. У них по закону нельзя более чем на 8 часов ограничивать домашнюю скотину в свободе передвижения. Поэтому животные днем здесь всегда на воле. Владельцы собак и кошек обязаны хотя бы раз в день предоставить своим питомцам "социальный контакт" с им подобными. Иначе оштрафуют".
На следующий день у нас были официальные встречи. Вице-мэр оказался загорелым короткостриженым мужчиной, будто бы сошедшим с картин Тома оф Финланда. Кожаные куртка и штаны, безусловно, пошли бы ему больше, чем деловой костюм. Впрочем, я не сомневаюсь, что они есть в его в гардеробе. На запястье чиновника замечаю рядом с синим и розовым браслетами желтый. "Это аккредитация на выборы секс-символа гей-парада,— со скрытым торжеством замечает господин Велленхольм,— Частная вечеринка, поэтому проход туда, к сожалению, будет ограничен". Далее вице-мэр поведал о том, что правительство, заботясь о геях, не забывает и о гетеросексуалах. За каждого новорожденного ребенка государство покрывает семье часть процентов по ипотеке. Четыре ребенка — и у вас чуть ли не бесплатная квартира. Естественно, при таких условиях кривая рождаемости в последние годы резко пошла вверх. Совершенно подавленные шведскими успехами, мы притихли. Чтобы разрядить обстановку, Гриша спросил: "Скажите, а кто придумал развесить флажки на автобусах?" Вице-мэр просиял и с удовольствием рассказал о том, что это была его идея. Хотели еще повесить на здание парламента, но христианские демократы помешали. Далее по программе был глава общества стокгольмских геев-полицейских Хендрик Стентон. Нормальный такой коп, подкаченный, с кобурой на боку, но когда он произнес: "Мы с моим мужем познакомились на Итальянской Ривьере...", я не выдержал и хмыкнул. Точь-в-точь как в аэропорту. Господин Стентон внимательно посмотрел на меня и сказал: "Когда говоришь "парочка геев", большинство людей на этой планете представляют двух мужиков, занимающихся извращенным сексом. В Швеции же мы добились того, что при этих словах у людей возникают другие ассоциации: дом, уют, дети..." Я попытался себе это представить и почувствовал, что сейчас снова рассмеюсь. Над стереотипами восприятия мне предстоит еще, видимо, долгая работа.
В день гей-парада центр Стокгольма перекрыли. В Москве такое бывает только в день парада — военного. Шествие оказалось захватывающим. Колонну коммунистов в красных перьях сменяли принарядившиеся геи-дауны, за ними — пасторы лютеранской церкви в белых воротничках с радужными флажками, учителя, пожарные, футболисты, работники мэрии и далее по профсоюзному списку. Примерно половина участников стокгольмского гей-парада — это сочувствующие гетеросексуалы, считающие своим долгом выйти в этот день на улицу. Самые обыкновенные семьи — с детьми, колясками, собаками. Один раз здесь вспомнили Россию. В единственной траурной по виду колонне люди с заклеенными ртами несли таблички со странами-гомофобами. Мы были между Ираном и Угандой. Примерно с этими же странами Россия соседствует в рейтингах по уровню коррупции. Интересно, как это связано? Можно попробовать ответить от противного. Швеция и Дания известны как страны с самым либеральным законодательством по отношению к LGBT. В этих же двух странах самый низкий уровень коррупции в мире. А еще Швеция и Дания — единственные страны, опубликовавшие в своих изданиях оригинальные карикатуры на пророка Мухаммеда. Связь, мне кажется, такая: в этих странах уважение к свободе личности сильнее любых табу. Ограничение свободы ведет к лицемерию. Лицемерие — ко лжи. Ложь — к коррупции. И наоборот.
Только не думайте, что шведы помешаны исключительно на правах LGBT. Им до всего есть дело. Стокгольм поражает количеством всевозможных общественных пикетов. Вот молодые шведы в арафатках что-то кричат напротив израильского посольства. Вот митинг возле иранского культурного центра. Повсюду огромные плакаты, призывающие собирать деньги голодающим в Бангладеш. Вагоны метро обклеены рекламой грядущих дней Эритреи в Стокгольме. Там тоже не все в порядке — свирепствует тоталитарная диктатура. Скажите честно, дорогие читатели, вам есть дело до диктатуры в Эритрее? Вы вообще знаете, что такая страна существует?
Геи, животные, эритрейцы, инвалиды — на самом деле неважно, кто именно, потому что это — одна и та же история. Про то, что маленьких — то есть тех, кто слабее, беднее, беспомощнее — обижать нельзя. Наоборот, им надо помогать. Бороться за их права. Протягивать руку и не отпускать ее. Когда на гей-параде заиграла техноверсия Dancing Queen группы АВВА и вся улица под началом каких-то престарелых трансвеститов, влезших на кузов машины, пустилась в пляс, я впервые испытал что-то вроде чувства коллективного экстаза. Это была прекрасная толпа. Все эти "извращенцы", а также их "гордые родители" взывали к поддержке традиционного большинства, и было невероятно приятно проявить великодушие. Оказывается, совсем не обязательно размахивать хоругвями перед кучкой напуганных геев, чтобы родилось чувство соборности. Напротив, надо попробовать понять их, простить (хотя они ни в чем не виноваты) и принять. И тогда — при таком отношении к инакомыслию — возникнет гражданское общество. Знаете, что такое русская соборность? Это когда в московском гей-параде будет участвовать колонна православных хоругвеносцев. В книге шведских социалистов тоже есть про соборность. У них она называется концепцией "народного дома", которая, в свою очередь, ведет к уже упомянутому пятому пункту: "сильному обществу (а не государству!)". А когда "народный дом" построен, возникает желание благоустраивать территорию вокруг.
Журнал «Огонёк» № 17 (5095) от 07.09.2009
Фото: Photoshot / Vostock Photo
За новодку спасибо lgbt_grani
Андрей Лошак, спецкор НТВ — для "Огонька"
Меня никто раньше не приглашал на гей-парады. Честное слово, я никогда не давал для этого поводов. Но шведов моя ориентация волнует меньше всего. Что им действительно важно — так это донести message. Есть ли на свете хоть одно еще государство, которое будет официально приглашать иностранных журналистов в пресс-тур на фестиваль секс-меньшинств? Наверное, нет. Обычно страны стараются завлечь более традиционными ценностями. Норвегия промоутирует сейчас по всей Москве рыбалку. Греция — синее море. А вот Швеция — пи... То есть, я хотел сказать, LGBT: лесбиянки, геи, бисексуалы, транссексуалы — так принято говорить в политкорректных странах.
В аэропорту молодой пограничник спрашивает: "Цель визита?" Зачем-то оглянувшись, отвечаю: "Гей-прайд". И смущенно хмыкаю. Парень, ни на секунду не изменившись в лице, обыденно шлепает печать и возвращает паспорт: "Добро пожаловать в Швецию!"
Следующая прививка толерантности: водитель в аэропорту с табличкой Gay pride Moscow. Вокруг него уже собралась группа российских журналистов с точно такими же извиняющимися ухмылками, как у меня на паспортном контроле. И тут я понимаю, что шведы придумали всю эту историю не для того, чтобы распиарить свою терпимость и демократичность. И уж тем более не для того, чтобы привлечь туристов. Здесь мысль тоньше. Они пригласили нас, чтобы что-то изменить в наших головах. Чтобы мы, московские журналисты из либеральных СМИ, для начала хотя бы перестали ухмыляться при виде таблички со словом "гей". Ну а потом, вернувшись, мы, может быть, попытаемся изменить что-то и в других головах. И тогда им в Швеции будет жить чуть-чуть спокойнее.
Мы едем на такси с флажком цвета радуги. Вскоре становится ясно, что все такси и автобусы в Стокгольме празднично украшены этими флажками. Водители здесь, как правило, турки или курды. Их суровые усатые лица забавно контрастируют с легкомысленной гей-символикой. Наш проводник Гриша Гольденцвайг говорит: "Развесить на транспорте флажки придумал Кристер Велленхольм — вице-мэр города. Он очень гордится своим изобретением. Завтра у нас с ним встреча".
В лобби огромной гостиницы в центре города — выставка фоторабот Ecce Homo на библейские темы. Христос в окружении апостолов в кожаных штанах на Тайной вечере, две лесбиянки радостно встречают ангела с пробиркой — это, видимо, Благовещение ну и т. д. Много голых тел. Мимо огромных фотографий ходят дети. Это очень по-шведски. Здесь терпеть не могут фиговых листочков, что бы они ни прикрывали. Даже традиционные истории про найденных в капусте детей для шведов слишком лицемерны. Еще в конце 60-х правительство социалистов ввело для школьников обязательное сексуальное образование, выпустив серию учебных порнофильмов. С тех пор, кстати, ходит миф о какой-то особой половой распущенности шведов, не имеющий ничего общего с реальностью. Так же, как выражение "шведская семья", известное только в России.
Нам выдают синие и розовые браслетики, служащие чем-то вроде аккредитации, после чего везут в Прайд-гарден — скверик, превращенный на время фестиваля в выставку достижений сексуальных меньшинств. Вот палатка цвета хаки с плечистой девушкой в военной форме. Это шведские вооруженные силы. Им есть чем похвастать. Последние годы количество военнослужащих сократилось до 10 тысяч человек. Из них почти 500 открытых гомосексуалистов обоих полов. Более того, лесбиянки и просто феминистки очевидно берут вверх. По их настойчивым требованиям знаменитого шведского льва на эмблеме вооруженных сил недавно кастрировали. "Вот видите,— девушка показывает рукав с изображением оскопленного животного,— теперь у нас действительно равноправие".
Улицы Стокгольма поражают количеством улыбающихся людей. Столько беззаботного смеха я слышал до этого только в полунищей Бирме, впервые подумав тогда, что, кажется, действительно не в деньгах счастье. Я и сейчас так думаю. В других индустриально развитых европейских странах люди выглядят гораздо более озабоченными. Бирманцы счастливы, потому что они все одинаково бедны. В силу отсталости страны и особенностей буддистского менталитета там почти отсутствует конкурентное потребление, метко прозванное в России "крысиными бегами". Шведы тоже пребывают в своеобразном состоянии социалистического "дзена". Правда, в отличие от бирманцев они все одинаково богаты. Весь смысл политики социал-демократов, находившихся у власти большую часть XX века, сводился к тому, чтобы достигнуть в обществе всеобщего благосостояния и социального равенства. В Европе шведских социал-демократов называли "розовыми", а построенную ими модель — "функциональным социализмом". Советские "красные" провозглашали те же самые принципы, но на деле они оказались не столь "функциональными". Швеция в два раза больше, чем другие западноевропейские страны, расходует на социальные нужды, медицину и образование. Это общество, где никто не должен чувствовать себя ущемленным. Ни инвалид, ни эмигрант, ни гомосексуалист. Равенство здесь — ключевое слово. Наверное, поэтому у людей на улицах такие расслабленные лица, каких в Москве уже давно не встретишь. Кстати, в книге "Создавая социальную демократию", написанной архитекторами шведского социализма, с изумлением наткнулся на восторженное предисловие Юрия Лужкова. Я так и не понял, что общего у "розовых" шведов с мэром города чудовищных социальных контрастов.
В Прайд-гарден мне запомнился еще один ничем не примечательный стенд, на котором было написано: "Представители правительственных учреждений". Скучный чиновник — ни обнаженных бицепсов тебе, ни татуировок, ни кожаных штанов — рассказывал об успехах геев на ниве законодательства. Поражает не то, что официально узаконены браки, усыновление детей и прочие права LGBT, а то, что государство, будучи одним из устроителей этого мероприятия, присутствует на нем столь скромно. Таким образом оно будто бы говорит: "Ребята! Веселитесь, будьте счастливы, объединяйтесь в организации, а мы тут продолжим заниматься рутинной работой по обеспечению вашего праздника". В вышеупомянутой книге "Создавая социальную демократию" упомянуты пять принципов шведского социализма. Наряду с "демократией широкого участия", "сочетанием равенства с экономической эффективностью" упомяну последний, пятый. Цитирую по книге: "сильное общество (а не государство!) как непременное условие для свободы личности".
Вечером идем в музей под открытым небом "Скансен". Его большую часть занимает заповедник, в котором можно полюбоваться на зверей, обитающих в Швеции. В видовом отношении они мало чем отличаются от российских: те же медведи, олени, лисы и куницы. Зоопарки здесь запрещены, поэтому звери находятся в естественных для себя природных условиях, отгороженные от посетителей проволочной сеткой. Я никогда еще не видел таких счастливых животных. Наш проводник Гриша Гольденцвайг, работающий со шведами не первый год, рассказывает: "Я в Москве повел шведов в цирк. Как только появился дрессировщик с хлыстом, они демонстративно вышли из зала. Шведы помешаны на правах животных. У них по закону нельзя более чем на 8 часов ограничивать домашнюю скотину в свободе передвижения. Поэтому животные днем здесь всегда на воле. Владельцы собак и кошек обязаны хотя бы раз в день предоставить своим питомцам "социальный контакт" с им подобными. Иначе оштрафуют".
На следующий день у нас были официальные встречи. Вице-мэр оказался загорелым короткостриженым мужчиной, будто бы сошедшим с картин Тома оф Финланда. Кожаные куртка и штаны, безусловно, пошли бы ему больше, чем деловой костюм. Впрочем, я не сомневаюсь, что они есть в его в гардеробе. На запястье чиновника замечаю рядом с синим и розовым браслетами желтый. "Это аккредитация на выборы секс-символа гей-парада,— со скрытым торжеством замечает господин Велленхольм,— Частная вечеринка, поэтому проход туда, к сожалению, будет ограничен". Далее вице-мэр поведал о том, что правительство, заботясь о геях, не забывает и о гетеросексуалах. За каждого новорожденного ребенка государство покрывает семье часть процентов по ипотеке. Четыре ребенка — и у вас чуть ли не бесплатная квартира. Естественно, при таких условиях кривая рождаемости в последние годы резко пошла вверх. Совершенно подавленные шведскими успехами, мы притихли. Чтобы разрядить обстановку, Гриша спросил: "Скажите, а кто придумал развесить флажки на автобусах?" Вице-мэр просиял и с удовольствием рассказал о том, что это была его идея. Хотели еще повесить на здание парламента, но христианские демократы помешали. Далее по программе был глава общества стокгольмских геев-полицейских Хендрик Стентон. Нормальный такой коп, подкаченный, с кобурой на боку, но когда он произнес: "Мы с моим мужем познакомились на Итальянской Ривьере...", я не выдержал и хмыкнул. Точь-в-точь как в аэропорту. Господин Стентон внимательно посмотрел на меня и сказал: "Когда говоришь "парочка геев", большинство людей на этой планете представляют двух мужиков, занимающихся извращенным сексом. В Швеции же мы добились того, что при этих словах у людей возникают другие ассоциации: дом, уют, дети..." Я попытался себе это представить и почувствовал, что сейчас снова рассмеюсь. Над стереотипами восприятия мне предстоит еще, видимо, долгая работа.
В день гей-парада центр Стокгольма перекрыли. В Москве такое бывает только в день парада — военного. Шествие оказалось захватывающим. Колонну коммунистов в красных перьях сменяли принарядившиеся геи-дауны, за ними — пасторы лютеранской церкви в белых воротничках с радужными флажками, учителя, пожарные, футболисты, работники мэрии и далее по профсоюзному списку. Примерно половина участников стокгольмского гей-парада — это сочувствующие гетеросексуалы, считающие своим долгом выйти в этот день на улицу. Самые обыкновенные семьи — с детьми, колясками, собаками. Один раз здесь вспомнили Россию. В единственной траурной по виду колонне люди с заклеенными ртами несли таблички со странами-гомофобами. Мы были между Ираном и Угандой. Примерно с этими же странами Россия соседствует в рейтингах по уровню коррупции. Интересно, как это связано? Можно попробовать ответить от противного. Швеция и Дания известны как страны с самым либеральным законодательством по отношению к LGBT. В этих же двух странах самый низкий уровень коррупции в мире. А еще Швеция и Дания — единственные страны, опубликовавшие в своих изданиях оригинальные карикатуры на пророка Мухаммеда. Связь, мне кажется, такая: в этих странах уважение к свободе личности сильнее любых табу. Ограничение свободы ведет к лицемерию. Лицемерие — ко лжи. Ложь — к коррупции. И наоборот.
Только не думайте, что шведы помешаны исключительно на правах LGBT. Им до всего есть дело. Стокгольм поражает количеством всевозможных общественных пикетов. Вот молодые шведы в арафатках что-то кричат напротив израильского посольства. Вот митинг возле иранского культурного центра. Повсюду огромные плакаты, призывающие собирать деньги голодающим в Бангладеш. Вагоны метро обклеены рекламой грядущих дней Эритреи в Стокгольме. Там тоже не все в порядке — свирепствует тоталитарная диктатура. Скажите честно, дорогие читатели, вам есть дело до диктатуры в Эритрее? Вы вообще знаете, что такая страна существует?
Геи, животные, эритрейцы, инвалиды — на самом деле неважно, кто именно, потому что это — одна и та же история. Про то, что маленьких — то есть тех, кто слабее, беднее, беспомощнее — обижать нельзя. Наоборот, им надо помогать. Бороться за их права. Протягивать руку и не отпускать ее. Когда на гей-параде заиграла техноверсия Dancing Queen группы АВВА и вся улица под началом каких-то престарелых трансвеститов, влезших на кузов машины, пустилась в пляс, я впервые испытал что-то вроде чувства коллективного экстаза. Это была прекрасная толпа. Все эти "извращенцы", а также их "гордые родители" взывали к поддержке традиционного большинства, и было невероятно приятно проявить великодушие. Оказывается, совсем не обязательно размахивать хоругвями перед кучкой напуганных геев, чтобы родилось чувство соборности. Напротив, надо попробовать понять их, простить (хотя они ни в чем не виноваты) и принять. И тогда — при таком отношении к инакомыслию — возникнет гражданское общество. Знаете, что такое русская соборность? Это когда в московском гей-параде будет участвовать колонна православных хоругвеносцев. В книге шведских социалистов тоже есть про соборность. У них она называется концепцией "народного дома", которая, в свою очередь, ведет к уже упомянутому пятому пункту: "сильному обществу (а не государству!)". А когда "народный дом" построен, возникает желание благоустраивать территорию вокруг.
Журнал «Огонёк» № 17 (5095) от 07.09.2009
Фото: Photoshot / Vostock Photo
За новодку спасибо lgbt_grani
Комментариев нет:
Отправить комментарий